гл.страница    тризнание   два пандава    demetriculi    лимерики  
   золотые стихи        маат       листагон      махавира    бородинегин  


ПЕРЕВОДЫ


Ригведа, X. 129
Жертвоприношение Пуруши  (Ригведа, X. 90)
Ригведа, IV. 42. 1-7, 10
«Ригведа», X. 121
«Ригведа», IV. 12. 1-5, 13
«Испили мы сомы и стали бессмертными» («Ригведа», VIII. 48, отрывки)
«Дай ты мне бессмертие»: гимн Соме Павамане («Ригведа», IX. 113. 7–11)
Индийский аскет («Законы Ману», VI. 33-65)

Дхаммапада. Из главы 11: «О старости»

Переводы выполнены по изданиям:

1. Из «Ригведы»: Th. Aufrecht. Die Hymnen des Rigveda. Dritte Auflage. Berlin, 1955

2. Из «Законов Ману»: J. Jolly. Mānava-dharma-śāstra. L., 1888

3. Из «Дхаммапады»: S. Radhakrishnan. The Dhammapada. Oxford University Press, L., N- Y., Toronto, 1958


1. ИЗ ВЕДИЙСКОЙ ПОЭЗИИ

Ригведа, X. 129

1.

Тогда ни не-сущего, ни сущего
Не было, ни поднебесья, ни неба.
Чт
ó сновало? Куда? Под чьим укрытьем?
Чт
ó за вода была, глубь и бездна?

2.

Не было смерти, не было бессмертья,
Не было различья меж днём и ночью.
Т
ó Одно дышало себе, не дыша,
А кроме Того — ничего иного.

3.

Тьма была спрятана тьмою вначале.
Неразличимые в
óды — всё это.
Но в ничто завёрнуто было нечто,
Одно родилось оно силой жара.

4.

Вначале нашло на него желанье,
Это стало первым семенем мысли.
Сущего узы с не-сущим открыли
Мудрые, в сердце своём вопрошая.

5.

Протянулась наискось их верёвка.
А был ли верх-то? Ну, а низ-то был ли?
Семядавцы — были; громады — были;
Снизу — довольство, излиянье — сверху.

6.

Кто же ведает? Кто поведает здесь?
Откуда взялось, откуда творенье?
Боги затем, из того сотворенья...
Кто ж ведает-то? Откуда возникло?

7.

Это творенье откуда возникло?
Само по себе? Или всё ж не само?
Кто сверху взирает, на высшем небе —
Он, может, знает. А может, не знает...
 


ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ ПУРУШИ
(Ригведа, X. 90)

1.

Тысячеглавый Пýруша, очей и ног по тысяче,
Всю землю он собой накрыл, на десять пальцев встал над ней.

2.

Чтó было и чтó сбудется — всё это вправду Пýруша:
Владеет он бессмертием, и пищей возрастает он.

3.

Таков он по величию, и даже больше Пýруша:
На четверть он — всё сущее, на три — бессмертен нб небе.

4.

Поднявшись нб три четверти, он на одну остался здесь.
Затем шагнул во все концы над всем, что ест и что не ест.

5.

Вирадж возникла из него, а из Вираджи — Пýруша.
Родившись, распростёрся он с начала до конца земли.

6.

Покуда жертву <первую> тянули боги Пýрушей,
Был тук — весной, дровами — зной, а осень — возлиянием.

7.

Травой кропили Пýрушу, в начале дней рождённого:
Так стал он жертвой для богов, для Садхья и для риши <стал>.

8.

Из жертвы той всежертвенной был собран тук разбрызганный
И живность: та, что в воздухе, лесная и домашняя.

9.

Из жертвы той всежертвенной родились ричи, саманы,
Напевы стихотворные и яджус — тоже из неё.

10.

<Всё> из неё: и лошади, и все обоезубые,
Коровы — тоже из неё, и козы вместе с овцами.

11.

Когда пластали Пýрушу — на сколь частей разрезали?
Как рот назвали? Ноги — как? Как — бёдра и ступни его?

12.

Рот Пýруши брахманом стал, а руки стали раджаньей,
Из бёдер вайшья сделан был, а шудра — из ступней его.

13.

Из духа месяц был рождён, из глаза — Сурья-солнышко,
Агни да Индра — изо рта, а Вайю — из дыхания.

14.

Пупок его стал воздухом, и небом — голова его,
Ступни — землёй, простором — слух: так боги мир изладили.

15.

Обкладок было семь тогда, поленьев было трижды семь;
Связали боги, как скота, тянули жертву-П
ýрушу.

16.

Жертвою жертве пожертвовали боги:
Вот каковы были первые дхармы.
Достигли могучие свода небес,
Где остались древние боги С
áдхья.
 


Ригведа, IV. 42. 1-7, 10

(Вáруна)

1.

Двойная держава — моя, и правлю
Я всяким веком; бессмертные все нас
<Знают>. За В
áруной следуют боги,
Я — царь народа высшего крова.

2.

Я Вáруна-царь! Для меня впервые
Воздвигли те
áсуровские силы.
Воле В
áруны следуют боги,
Я — царь народа высшего крова.

3.

Я — Индра, Вáруна. Оба этих
Широких, глубоких, благих простора,
Зная, как Тв
áштар, всё живое,
Я запустил, поддержал два мира.

4.

Я напоил текучие воды,
Небо созиждил в оплоте Лада.
Адити сын и Ладоблюститель,
Ладом я землю простёр трояко.

(Индра)

5.

Меня — мужи на ристаньях конных,
Меня зовут окружённые в битве.
Я распрю творю, я Индра Магх
áван,
Я пыль поднимаю в избытке силы.

6.

Я всё это сделал, и никакая
Сила богов меня не удержит!
Когда пьянят меня сома и песни,
Оба мира бескрайних меня боятся.

(Поэт?)

7.

О твоих <делах> всё живое знает.
В
áруне ты об этом вещаешь.
Ты прослыл убийцею Вритры,
Индра, ты выпустил в
óды на волю.

 

<...>

10.

Стяжав <добро>, опьянимся богатством,
<Как> боги — жертвой, коровы — пастьбою!
Индра-В
áруна, изо дня в день давайте
Нам корову, что не лягается вовсе.
 


«Ригведа», X. 121

1.

<Как> Златой Зародыш, возник в начале
Ставший единым Владыкой творенья.
Поддержал Он землю и это небо.
Какого бога почтим возлияньем?

2.

Жизнедатель ктó и податель силы,
Чьи приказы чтят все, чьи — даже боги?
Чья тень — бессмертие вместе со смертью?
Какого бога почтим возлияньем?

3.

Ктó мира живых, что дышат-мигают,
Самодержцем стал по собственной мощи?
Кт
ó царь двуногих и четвероногих?
Какого бога почтим возлияньем?

4.

Эти снежные горы чьи — по мощи?
Чьим зовут это море вместе с Рáсой?
Чьи стороны света, чьи — обе руки?
Какого бога почтим возлияньем?

5.

Кем крепки небеса и земля прочна?
Кт
ó солнце и небосвод подпирает?
Кт
ó в поднебесье пространства измерил?
Какого бога почтим возлияньем?

6.

На чью поддержку с трепещущим сердцем
Уповают две враждебные рати,
Глядя, как солнце, взойдя, засияет?[1]
Какого бога почтим возлияньем?

7.

Как ярые вóды пошли, вмещая
Зародыш всего, Агни порождая —
Тут возникла богов святая сила.
Какого бога почтим возлияньем?

8.

Кту мощью своей обозрел те вуды,
Давшие д
áкшу, родившие жертву?
Кт
ó из богов был одним высшим Богом?
Какого бога почтим возлияньем?

9.

Да не вредит нам земли Родитель,
Кто небо родил по истинной дхарме,
Кто ярые в
óды родил и лýны!
Какого бога почтим возлияньем?

10.

Праджáпати! Ты, не имея равных,
Всё рождённое собою объемлешь.
К тебе взываем: желанья исполни!
Да станем мы господами богатства!
 


«Ригведа», IV. 12. 1-5, 13

1.

Кто рождён <для> первенства, кто мудрейший
Бог, охвативший богов силой духа,
От ярости чьей, от мужеской мощи
Сотряслись оба мира — тот, люди, Индра!

2.

Кто зыбучую землю сделал твёрдой,
Кто шаткие-валкие горы смирил,
Кто во всю ширь поднебесье измерил,
Стал небу опорой — тот, люди, Индра!

3.

Кто, змия убив, семь рек распечатал,
Кто выгнал коров, вскрыв [пещеру] В
áлы,
Кто меж двух валунов огонь породил,
Добытчик в сраженьях — тот, люди, Индра!

4.

Кто вызвал все потрясения эти,
Кто низких дасов таиться заставил,
Кто, как «псоубийца», добро чужака,
Будто ставку, сорвал[2] — тот, люди, Индра!

5.

О ком вопрошают: «Где он?» — о грозном,
И говорят: «Нет его!» — всё о нём же.
Кто добро чужака, как броски — [в игре],
Губит — верьте в него: тот, люди, Индра!

 

<...>

13.

Перед кем склоняются небо с землёю,
Чьей ярости даже горы боятся,
Кто слывёт сомопийцей с ваджрой в руке,
Кто с ваджрой в ладони — тот, люди, Индра!
 


 «ИСПИЛИ МЫ СОМЫ И СТАЛИ БЕССМЕРТНЫМИ»

(«Ригведа», VIII. 48, отрывки)

1.

Мудрый, отведал я сладостной пищи
Дающей волю и добрые мысли.
Все боги <тут> со смертными сходятся,
Называя этот <напиток> «мёдом».

3.

Испили мы Сомы и стали бессмертными,
К свету пришли мы, богов отыскали.
Чтó нам может теперь причинить вражда?
Чтó нам, бессмертный, нападки смертного?

4.

Придись нам пó сердцу, выпитый Инду,
О Сома, как сыну — любезный отец,
Как другу — друг! Прозорливый, преславный,
Продли нам срок нашей жизни, о Сома!

5.

Славный напиток даёт избавленье,
Суставы крепит, как ремни — повозку.
Перелом ноги да предотвратят мне,
Пусть хромоты не допустят те капли!

8.

Сома-царь, будь милостив нам на счастье:
Мы твои по обету, знай об этом!
Взыграет душа, распалится гнев —
Не выдай нас, Инду, как враг желает!

9.

О Сома, ты нашего тела пастух,
В каждом члене воссел ты, мужезритель.
Если твои мы преступим обеты —
Бог благой, помилуй нас, как добрый друг!

11.

Прочь отошли те недуги-болезни,
Дурманящие — затряслись от страха:
Это мощный Сома до нас добрался,
Мы пришли туда, где жизнь продлевают.

13.

Ты, Сома, с предками объединившись,
Распростёрся над землёю и небом.
Тебя мы, Инду, почтим возлияньем,
Чтобы стать нам господами богатства.

14.

Спасители боги[3], за нас вступитесь,
Чтоб ни сон нас не брал, ни бормотанье,
И пусть мы, вседневно Сомою тешась,
В общине с мужами творим молитву!

15.

Ты, Сома, нас подкрепляешь повсюду,
Солнце стяжаешь; войди, мужезритель!
Ты, Инду, с помощниками заодно
Сзади храни нас и спереди тоже!
 


«ДАЙ ТЫ МНЕ БЕССМЕРТИЕ»:
гимн Соме Павамане

(«Ригведа», IX. 113. 7–11)

7.

Где свет неиссякающий,
В тот мир, где светоч солнечный —
Цедимый[4], помести меня
В нетленный мир бессмертия.
Для Индры, Инду[5], вкруг теки!

8.

Где сын царит Вивáсвата[6],
Где часть небес укрытая,
Где воды эти юные —
Там дай ты мне бессмертие.
Для Индры, Инду, вкруг теки!

9.

Где всюду вольный путь лежит
На третьесвод трёхнебия[7],
Где области сияния —
Там дай ты мне бессмертие.
Для Индры, Инду, вкруг теки!

10.

Где страсти и хотения,
Где маковка Буланого[8],
Где пища[9] и утехи где —
Там дай ты мне бессмертие.
Для Индры, Инду, вкруг теки!

11.

Блаженства где и радости,
Отрадам где радёшеньки,
Где все хотенья сбудутся —
Там дай ты мне бессмертие.
Для Индры, Инду, вкруг теки!
 


2. ИНДИЙСКИЙ АСКЕТ

(«Законы Ману», VI. 33-65)

33.

Третью четверть срока жизни проведя в лесной чащобе,
Пусть в четвёртой, сбросив узы, ходит пó миру скитальцем.

34.

Перейдя на новый áшрам, чувства жертвами осилив,
Утомясь даяньем, странник после смерти возрастает[10].

35.

Уплатив три <главных> долга, пусть о мокше[11] помышляет:
Не уплатит — канет в бездну <даже> тот, кто ищет мокши.

36.

Изучив, как дóлжно, веды, породив детей по дхарме,
Совершив по силам жертвы, пусть о мокше помышляет.

41.

Выйдя из дому, молчальник, очищенье[12] накопивший,
Пусть бродяжит, равнодушен к подвернувшимся усладам.

42.

Пусть один стремится к цели, внятной только одиночке:
<Никого> такой не бросит, <никому> его не бросить.

43.

Очага лишён и крова, пусть идёт в село за пищей
Без забот и колебаний, к Бытию[13] прикован мыслью.

44.

Миска <сбора подаяний>, <ночью — сон в> корнях древесных,
Одеяние из лыка и <скитанья> в одиночку,
Ровный дух в любых <условьях> — вот приметы избавленья.

45.

Пусть не радуется смерти, пусть не радуется жизни,
Выжидая час урочный, как слуга — вознагражденье.

46.

Пусть с оглядкою ступает, пьёт процеженную воду[14],
Правду чистую вещает, мысли чистые лелеет.

47.

Пусть выносит оскорбленья, никого не презирает,
Ни с единым не враждует тéла <гибельного> ради.

48.

Не гневясь на гневных, добрым словом пусть встречает окрик,
Не ведёт речей обманных, по семи дверям рассеяв[15].

49.

Тешась <лишь> Атманом горним, без забот и плотской сласти,
Лишь с самим собою знаясь, пусть живёт здесь ради блага[16].

61.

Пусть он зрит пути людские, следствия дурных деяний,
Низверженье в ад кромешный и мученья в доме Ямы,

62.

Разлучение с приятным, сопряженье с неприятным,
Стариковское бессилье и терзанья от недугов[17],

63.

И разлуку с этим телом, и рожденье в новом чреве,
И скитания атмана через маток миллиарды[18],

64.

Гóре тех, что в этом теле поступали не по дхарме
И нетленное блаженство, что приносят дхарма с артхой[19].

65.

Йогой пусть постигнет тонкий строй Всевышнего Атмана
И его в телах наличье — и в возвышенных, и в низких.
 


3. ДХАММАПАДА

Из главы 11: «О старости»

146.

Что за смех? Откуда радость? Мир пылает непрестанно!
Тьмой объяты непроглядной, вы не ищете лампады?

147.

Глянь на этот пёстрый образ — тело, скопище изъянов:
В нём болезни, наважденья, нет в нём прочного устоя.

148.

Обветшало это тело, бренное гнездо недугов.
Разложилась груда гнили: смерть — конец для всякой жизни.

149.

Вот разбросаны, как будто тыквы осенью <на грядках>,
Голубые эти кости — чту, приятно их увидеть?

150.

Из костей построен город, плотью-кровью он облеплен[20],
Смерть и старость, ложь и чванство замурованы в нём <зодчим>.

 

[1] Тот же мотив в гимне к Индре: «Ригведа», IV. 12. 8  Ср. у Л. Н. Толстого в «Севастопольских рассказах», А. Барбюса в «Огне» и т. п.

[2]  «Псоубийца» (швагхнин) — термин игры в кости, означающий игрока, сделавшего удачный («убойный») бросок. Индра «выигрывает» имущество чужака, как удачливый игрок срывает большую ставку. В следующей строфе (5) эта метафора используется снова. Применяется она и по отношению к Варуне в гимне из «Атхарваведы», IV. 16. 5.

[3] Ашвины

[4]  «Цедимый» (Павамана: букв. «Очищаемый») — обычный эпитет сомы. Этот напиток выдавливали под прессом и процеживали через особый фильтр из овечьей шерсти, а затем собирали в чан.

[5] Инду: букв. «Капля»: частое обращение к Соме, по созвучию напоминающее о его связи с Индрой, убившим змея Вритру, предварительно напившись сомы.

[6] Яма, царь умерших.

[7] В оригинале довольно вычурное выражение: «тринаке тридиве дивах» — букв. «на трёхнебосводе, трёхнебе неба». Имеется в виду верхнее небо, отмеченное третьим шагом Вишну, где живут Яма и предки. Сома присутствует во всех трёх мирах, и в ритуале сома, выжимаемый трижды в день, помещается в три сосуда.

[8] Солнца.

[9] В оригинале свадха — неясное слово, которое Саяна толковал как «пища».

[10] Ашрам: одна из четырёх стадий жизни брахмана: изучение вед (брахмачарья), ведéние домашнего хозяйства (грихастха), отшельничество в лесу (ванапрастха) и, наконец, скитания и сбор милостыни (санньяса, паривраджа, бхикшучарья, ятитва). Об этом же речь идёт в предыдущей строфе. «Утомясь даяньем»: т. е. истощив своё имущество двумя видами пожертвований: людям (бхикша) и духам (бали). «Возрастает»: т. е. «блаженствует».

[11] Т. е. об освобождении, избавлении.

[12] Букв. «очистители». Обычно под этим понимаются способности, обретённые на предыдущих стадиях жизни. Другое толкование: посох странника и сосуд для милостыни и воды.

[13] Т. е. к Брахману

[14] «С оглядкою ступает» (букв. «очистив место взором») и «пьёт процеженную воду» (букв. «воду, очищенную тканью») — чтобы не причинить вреда мелким живым существам (насекомым и т. д.) и не наступить на нечистое. Вся эта строфа строится на слове «очищенный» (пута).

[15] Не совсем ясное место. «По семи дверям» — возможно, по семи телесным отверстиям.

[16] «Лишь с самим собою знаясь»: можно перевести иначе — «Знаясь лишь с одним Атманом». «Здесь» — т. е. «в этом мире».

[17] Почти дословно эта фраза неоднократно повторяется в буддийских текстах.

[18] Буквально: «через десятки миллиардов».

[19] То есть долг, исполненный на двух предыдущих ашрамах: в качестве домохозяина (артха) и лесного отшельника (дхарма).

[20] Это характерное для самых разных направлений аскетизма описание тленного тела по своей словесной форме ближе всего напоминает стих из «Законов Ману» (IV. 76): «Составленное из костей, связанное сухожилиями, облепленное плотью и кровью, обтянутое кожей, зловонное, полное мочи и испражнений». Метафора «тело = город»также распространена весьма широко.


   гл.страница    тризнание   два пандава    demetriculi    лимерики  
   золотые стихи        маат       листагон      махавира    бородинегин