гл.страница
тризнание
два
пандава demetriculi
лимерики
золотые
стихи маат
листагон
махавира
бородинегин
ПЕРЕВОДЫ
Ригведа,
X. 129
Жертвоприношение Пуруши (Ригведа, X. 90)
Ригведа, IV. 42. 1-7, 10
«Ригведа», X. 121
«Ригведа», IV. 12. 1-5, 13
«Испили мы сомы и стали
бессмертными» («Ригведа», VIII. 48, отрывки)
«Дай ты мне бессмертие»: гимн
Соме Павамане («Ригведа», IX. 113. 7–11)
Индийский аскет («Законы Ману», VI. 33-65)
Дхаммапада. Из главы 11: «О старости»
Переводы
выполнены по изданиям:
1.
Из «Ригведы»: Th. Aufrecht. Die Hymnen des
Rigveda. Dritte Auflage. Berlin, 1955
2.
Из «Законов Ману»: J. Jolly. Mānava-dharma-śāstra.
L., 1888
3.
Из «Дхаммапады»: S. Radhakrishnan. The
Dhammapada. Oxford University Press, L., N- Y., Toronto, 1958
Ригведа,
X. 129
1.
|
Тогда ни не-сущего, ни
сущего
Не было, ни поднебесья, ни неба.
Чтó
сновало? Куда? Под чьим укрытьем?
Чтó за
вода была, глубь и бездна?
|
2.
|
Не было смерти, не было
бессмертья,
Не было различья меж днём и ночью.
Тó Одно
дышало себе, не дыша,
А кроме Того — ничего иного.
|
3.
|
Тьма была спрятана тьмою
вначале.
Неразличимые вóды
— всё это.
Но в ничто завёрнуто было нечто,
Одно родилось оно силой жара.
|
4.
|
Вначале нашло на него
желанье,
Это стало первым семенем мысли.
Сущего узы с не-сущим открыли
Мудрые, в сердце своём вопрошая.
|
5.
|
Протянулась наискось их
верёвка.
А был ли верх-то? Ну, а низ-то был ли?
Семядавцы — были; громады — были;
Снизу — довольство, излиянье — сверху.
|
6.
|
Кто же ведает? Кто поведает
здесь?
Откуда взялось, откуда творенье?
Боги затем, из того сотворенья...
Кто ж ведает-то? Откуда возникло?
|
7.
|
Это творенье откуда
возникло?
Само по себе? Или всё ж не само?
Кто сверху взирает, на высшем небе —
Он, может, знает. А может, не знает...
|
ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ
ПУРУШИ
(Ригведа, X. 90)
1.
|
Тысячеглавый Пýруша,
очей и ног по тысяче,
Всю землю он собой накрыл, на десять
пальцев встал над ней.
|
2.
|
Чтó было и чтó
сбудется — всё это вправду Пýруша:
Владеет он бессмертием, и пищей
возрастает он.
|
3.
|
Таков он по величию, и даже
больше Пýруша:
На четверть он — всё сущее, на три —
бессмертен нб небе.
|
4.
|
Поднявшись нб три четверти,
он на одну остался здесь.
Затем шагнул во все концы над всем, что
ест и что не ест.
|
5.
|
Вирадж возникла из него, а
из Вираджи — Пýруша.
Родившись, распростёрся он с начала до
конца земли.
|
6.
|
Покуда жертву <первую>
тянули боги Пýрушей,
Был тук — весной, дровами — зной, а
осень — возлиянием.
|
7.
|
Травой кропили Пýрушу,
в начале дней рождённого:
Так стал он жертвой для богов, для Садхья
и для риши <стал>.
|
8.
|
Из жертвы той всежертвенной
был собран тук разбрызганный
И живность: та, что в воздухе, лесная и
домашняя.
|
9.
|
Из жертвы той всежертвенной
родились ричи, саманы,
Напевы стихотворные и яджус —
тоже из неё.
|
10.
|
<Всё> из неё: и лошади, и
все обоезубые,
Коровы — тоже из неё, и козы вместе с
овцами.
|
11.
|
Когда пластали Пýрушу
— на сколь частей разрезали?
Как рот назвали? Ноги — как? Как —
бёдра и ступни его?
|
12.
|
Рот Пýруши
брахманом стал, а руки стали раджаньей,
Из бёдер вайшья сделан был, а шудра
— из ступней его.
|
13.
|
Из духа месяц был рождён, из
глаза — Сурья-солнышко,
Агни да Индра — изо рта, а Вайю — из
дыхания.
|
14.
|
Пупок его стал воздухом, и
небом — голова его,
Ступни — землёй, простором — слух: так
боги мир изладили.
|
15.
|
Обкладок было семь тогда,
поленьев было трижды семь;
Связали боги, как скота, тянули жертву-Пýрушу.
|
16.
|
Жертвою жертве
пожертвовали боги:
Вот каковы были первые дхармы.
Достигли могучие свода небес,
Где остались древние боги Сáдхья.
|
Ригведа,
IV. 42. 1-7, 10
(Вáруна)
1.
|
Двойная держава — моя, и
правлю
Я всяким веком; бессмертные все нас
<Знают>. За Вáруной
следуют боги,
Я — царь народа высшего крова.
|
2.
|
Я Вáруна-царь!
Для меня впервые
Воздвигли те áсуровские
силы.
Воле Вáруны
следуют боги,
Я — царь народа высшего крова.
|
3.
|
Я — Индра, Вáруна.
Оба этих
Широких, глубоких, благих простора,
Зная, как Твáштар,
всё живое,
Я запустил, поддержал два мира.
|
4.
|
Я напоил текучие воды,
Небо созиждил в оплоте Лада.
Адити сын и Ладоблюститель,
Ладом я землю простёр трояко.
|
(Индра)
5.
|
Меня — мужи на ристаньях
конных,
Меня зовут окружённые в битве.
Я распрю творю, я Индра Магхáван,
Я пыль поднимаю в избытке силы.
|
6.
|
Я всё это
сделал, и никакая
Сила богов меня не удержит!
Когда пьянят меня сома и песни,
Оба мира бескрайних меня боятся.
|
(Поэт?)
7.
|
О твоих <делах> всё живое
знает.
Вáруне ты
об этом вещаешь.
Ты прослыл убийцею Вритры,
Индра, ты выпустил вóды
на волю.
|
|
<...>
|
10.
|
Стяжав <добро>, опьянимся
богатством,
<Как> боги — жертвой, коровы —
пастьбою!
Индра-Вáруна,
изо дня в день давайте
Нам корову, что не лягается вовсе.
|
«Ригведа»,
X. 121
1.
|
<Как> Златой Зародыш,
возник в начале
Ставший единым Владыкой творенья.
Поддержал Он землю и это небо.
Какого бога почтим
возлияньем?
|
2.
|
Жизнедатель ктó
и податель силы,
Чьи приказы чтят все, чьи —
даже боги?
Чья тень — бессмертие
вместе со смертью?
Какого бога почтим
возлияньем?
|
3.
|
Ктó
мира живых, что дышат-мигают,
Самодержцем стал по собственной мощи?
Ктó
царь двуногих и
четвероногих?
Какого бога почтим
возлияньем?
|
4.
|
Эти снежные горы чьи
— по мощи?
Чьим зовут это море вместе
с Рáсой?
Чьи стороны света, чьи
— обе руки?
Какого бога почтим
возлияньем?
|
5.
|
Кем крепки
небеса и земля прочна?
Ктó
солнце и небосвод подпирает?
Ктó
в поднебесье пространства измерил?
Какого бога почтим
возлияньем?
|
6.
|
На чью поддержку
с трепещущим сердцем
Уповают две враждебные рати,
Глядя, как солнце, взойдя, засияет?
Какого бога почтим
возлияньем?
|
7.
|
Как ярые вóды
пошли, вмещая
Зародыш всего, Агни порождая —
Тут возникла богов святая сила.
Какого бога почтим
возлияньем?
|
8.
|
Кту мощью
своей обозрел те вуды,
Давшие дáкшу,
родившие жертву?
Ктó
из богов был одним высшим
Богом?
Какого бога почтим
возлияньем?
|
9.
|
Да не вредит нам земли
Родитель,
Кто небо родил по истинной дхарме,
Кто ярые вóды
родил и лýны!
Какого бога почтим
возлияньем?
|
10.
|
Праджáпати!
Ты, не имея равных,
Всё рождённое собою объемлешь.
К тебе взываем: желанья исполни!
Да станем мы господами богатства!
|
«Ригведа»,
IV. 12. 1-5, 13
1.
|
Кто рождён <для>
первенства, кто мудрейший
Бог, охвативший богов силой духа,
От ярости чьей, от мужеской мощи
Сотряслись оба мира — тот, люди, Индра!
|
2.
|
Кто зыбучую землю сделал
твёрдой,
Кто шаткие-валкие горы смирил,
Кто во всю ширь поднебесье измерил,
Стал небу опорой — тот, люди, Индра!
|
3.
|
Кто, змия убив, семь рек
распечатал,
Кто выгнал коров, вскрыв [пещеру] Вáлы,
Кто меж двух валунов огонь породил,
Добытчик в сраженьях — тот, люди,
Индра!
|
4.
|
Кто вызвал все потрясения
эти,
Кто низких дасов таиться заставил,
Кто, как «псоубийца», добро чужака,
Будто ставку, сорвал
— тот, люди, Индра!
|
5.
|
О ком вопрошают: «Где он?» —
о грозном,
И говорят: «Нет его!» — всё о нём же.
Кто добро чужака, как броски — [в игре],
Губит — верьте в него: тот, люди, Индра!
|
|
<...>
|
13.
|
Перед кем склоняются небо с
землёю,
Чьей ярости даже горы боятся,
Кто слывёт сомопийцей с ваджрой в
руке,
Кто с ваджрой в ладони — тот, люди,
Индра!
|
«ИСПИЛИ
МЫ СОМЫ И СТАЛИ БЕССМЕРТНЫМИ»
(«Ригведа»,
VIII. 48, отрывки)
1.
|
Мудрый, отведал я
сладостной пищи
Дающей волю и добрые мысли.
Все боги <тут> со смертными
сходятся,
Называя этот <напиток> «мёдом».
|
3.
|
Испили мы Сомы и стали
бессмертными,
К свету пришли мы, богов отыскали.
Чтó нам может теперь
причинить вражда?
Чтó нам, бессмертный,
нападки смертного?
|
4.
|
Придись нам пó
сердцу, выпитый Инду,
О Сома, как сыну — любезный отец,
Как другу — друг! Прозорливый,
преславный,
Продли нам срок нашей жизни, о Сома!
|
5.
|
Славный напиток даёт
избавленье,
Суставы крепит, как ремни — повозку.
Перелом ноги да предотвратят мне,
Пусть хромоты не допустят те капли!
|
8.
|
Сома-царь, будь милостив нам
на счастье:
Мы твои по обету, знай об этом!
Взыграет душа, распалится гнев —
Не выдай нас, Инду, как враг желает!
|
9.
|
О Сома, ты нашего тела
пастух,
В каждом члене воссел ты, мужезритель.
Если твои мы преступим обеты —
Бог благой, помилуй нас, как добрый
друг!
|
11.
|
Прочь отошли те недуги-болезни,
Дурманящие — затряслись от страха:
Это мощный Сома до нас добрался,
Мы пришли туда, где жизнь продлевают.
|
13.
|
Ты, Сома, с предками
объединившись,
Распростёрся над землёю и небом.
Тебя мы, Инду, почтим возлияньем,
Чтобы стать нам господами богатства.
|
14.
|
Спасители боги,
за нас вступитесь,
Чтоб ни сон нас не брал, ни бормотанье,
И пусть мы, вседневно Сомою тешась,
В общине с мужами творим молитву!
|
15.
|
Ты, Сома, нас подкрепляешь
повсюду,
Солнце стяжаешь; войди, мужезритель!
Ты, Инду, с помощниками заодно
Сзади храни нас и спереди тоже!
|
«ДАЙ
ТЫ МНЕ БЕССМЕРТИЕ»:
гимн Соме Павамане
(«Ригведа»,
IX. 113. 7–11)
7.
|
Где свет неиссякающий,
В тот мир, где светоч солнечный —
Цедимый,
помести меня
В нетленный мир бессмертия.
Для Индры, Инду,
вкруг теки!
|
8.
|
Где сын царит Вивáсвата,
Где часть небес укрытая,
Где воды эти юные —
Там дай ты мне бессмертие.
Для Индры, Инду, вкруг теки!
|
9.
|
Где всюду вольный путь
лежит
На третьесвод трёхнебия,
Где области сияния —
Там дай ты мне бессмертие.
Для Индры, Инду, вкруг теки!
|
10.
|
Где страсти и хотения,
Где маковка Буланого,
Где пища
и утехи где —
Там дай ты мне бессмертие.
Для Индры, Инду, вкруг теки!
|
11.
|
Блаженства где и радости,
Отрадам где радёшеньки,
Где все хотенья сбудутся —
Там дай ты мне бессмертие.
Для Индры, Инду, вкруг теки!
|
2.
ИНДИЙСКИЙ АСКЕТ
(«Законы
Ману», VI. 33-65)
33.
|
Третью четверть срока жизни
проведя в лесной чащобе,
Пусть в четвёртой, сбросив узы, ходит пó
миру скитальцем.
|
34.
|
Перейдя на новый áшрам,
чувства жертвами осилив,
Утомясь даяньем, странник после
смерти возрастает.
|
35.
|
Уплатив три <главных>
долга, пусть о мокше
помышляет:
Не уплатит — канет в бездну <даже>
тот, кто ищет мокши.
|
36.
|
Изучив, как дóлжно,
веды, породив детей по дхарме,
Совершив по силам жертвы, пусть о мокше
помышляет.
|
41.
|
Выйдя из дому, молчальник,
очищенье
накопивший,
Пусть бродяжит, равнодушен к
подвернувшимся усладам.
|
42.
|
Пусть один стремится к цели,
внятной только одиночке:
<Никого> такой не бросит, <никому>
его не бросить.
|
43.
|
Очага лишён и крова, пусть
идёт в село за пищей
Без забот и колебаний, к Бытию
прикован мыслью.
|
44.
|
Миска <сбора подаяний>,
<ночью — сон в> корнях древесных,
Одеяние из лыка и <скитанья> в
одиночку,
Ровный дух в любых <условьях> — вот
приметы избавленья.
|
45.
|
Пусть не радуется смерти,
пусть не радуется жизни,
Выжидая час урочный, как слуга —
вознагражденье.
|
46.
|
Пусть с оглядкою ступает,
пьёт процеженную воду,
Правду чистую вещает, мысли чистые
лелеет.
|
47.
|
Пусть выносит оскорбленья,
никого не презирает,
Ни с единым не враждует тéла
<гибельного> ради.
|
48.
|
Не гневясь на гневных,
добрым словом пусть встречает окрик,
Не ведёт речей обманных, по семи
дверям рассеяв.
|
49.
|
Тешась <лишь> Атманом
горним, без забот и плотской сласти,
Лишь с самим собою знаясь, пусть живёт
здесь ради блага.
|
61.
|
Пусть он зрит пути людские,
следствия дурных деяний,
Низверженье в ад кромешный и мученья в
доме Ямы,
|
62.
|
Разлучение с приятным,
сопряженье с неприятным,
Стариковское бессилье и терзанья от
недугов,
|
63.
|
И разлуку с этим телом, и
рожденье в новом чреве,
И скитания атмана через маток
миллиарды,
|
64.
|
Гóре тех, что в
этом теле поступали не по дхарме
И нетленное блаженство, что приносят дхарма
с артхой.
|
65.
|
Йогой пусть
постигнет тонкий строй Всевышнего Атмана
И его в телах наличье — и в
возвышенных, и в низких.
|
3.
ДХАММАПАДА
Из
главы 11: «О старости»
146.
|
Что за смех? Откуда радость?
Мир пылает непрестанно!
Тьмой объяты непроглядной, вы не ищете
лампады?
|
147.
|
Глянь на этот пёстрый образ
— тело, скопище изъянов:
В нём болезни, наважденья, нет в нём
прочного устоя.
|
148.
|
Обветшало это тело, бренное
гнездо недугов.
Разложилась груда гнили: смерть —
конец для всякой жизни.
|
149.
|
Вот разбросаны, как будто
тыквы осенью <на грядках>,
Голубые эти кости — чту, приятно их
увидеть?
|
150.
|
Из костей построен город,
плотью-кровью он облеплен,
Смерть и старость, ложь и чванство
замурованы в нём <зодчим>.
|
Тот же мотив в гимне к Индре: «Ригведа», IV.
12. 8 Ср. у Л. Н. Толстого в «Севастопольских
рассказах», А. Барбюса в «Огне» и т. п.
«Псоубийца» (швагхнин) —
термин игры в кости, означающий игрока,
сделавшего удачный («убойный») бросок.
Индра «выигрывает» имущество чужака, как
удачливый игрок срывает большую ставку. В
следующей строфе (5) эта метафора
используется снова. Применяется она и по
отношению к Варуне в гимне из «Атхарваведы»,
IV. 16. 5.
Ашвины
«Цедимый» (Павамана: букв. «Очищаемый»)
— обычный эпитет сомы. Этот напиток
выдавливали под прессом и процеживали
через особый фильтр из овечьей шерсти, а
затем собирали в чан.
Инду: букв. «Капля»: частое обращение к
Соме, по созвучию напоминающее о его
связи с Индрой, убившим змея Вритру,
предварительно напившись сомы.
Яма, царь умерших.
В оригинале довольно вычурное выражение:
«тринаке тридиве дивах» — букв. «на
трёхнебосводе, трёхнебе неба». Имеется в
виду верхнее небо, отмеченное третьим
шагом Вишну, где живут Яма и предки. Сома
присутствует во всех трёх мирах, и в
ритуале сома, выжимаемый трижды в день,
помещается в три сосуда.
Солнца.
В оригинале свадха — неясное слово,
которое Саяна толковал как «пища».
Ашрам: одна из четырёх стадий
жизни брахмана: изучение вед (брахмачарья),
ведéние
домашнего хозяйства (грихастха),
отшельничество в лесу (ванапрастха) и,
наконец, скитания и сбор милостыни (санньяса,
паривраджа, бхикшучарья, ятитва).
Об этом же речь идёт в предыдущей строфе.
«Утомясь даяньем»: т. е. истощив
своё имущество двумя видами
пожертвований: людям (бхикша) и духам (бали).
«Возрастает»: т. е. «блаженствует».
Т. е. об освобождении, избавлении.
Букв. «очистители». Обычно под этим
понимаются способности, обретённые на
предыдущих стадиях жизни. Другое
толкование: посох странника и сосуд для
милостыни и воды.
Т. е. к Брахману
«С оглядкою ступает» (букв. «очистив
место взором») и «пьёт процеженную
воду» (букв. «воду, очищенную тканью»)
— чтобы не причинить вреда мелким живым
существам (насекомым и т. д.) и не
наступить на нечистое. Вся эта строфа
строится на слове «очищенный» (пута).
Не совсем ясное место. «По семи дверям»
— возможно, по семи телесным отверстиям.
«Лишь с самим собою знаясь»: можно
перевести иначе — «Знаясь лишь с одним Атманом».
«Здесь» — т. е. «в этом мире».
Почти дословно эта фраза неоднократно
повторяется в буддийских текстах.
Буквально: «через десятки миллиардов».
То есть долг, исполненный на двух
предыдущих ашрамах: в качестве
домохозяина (артха) и лесного
отшельника (дхарма).
Это характерное для самых разных
направлений аскетизма описание тленного
тела по своей словесной форме ближе всего
напоминает стих из «Законов Ману» (IV. 76): «Составленное
из костей, связанное сухожилиями, облепленное
плотью и кровью,
обтянутое кожей, зловонное, полное мочи и
испражнений». Метафора «тело = город»также
распространена весьма широко.
|