Α 1-11

Μῆνιν ἄειδε θεὰ Πηληϊάδεω Ἀχιλῆος
οὐλομένην, ἣ μυρί' Ἀχαιοῖς ἄλγε' ἔθηκε,
πολλὰς δ' ἰφθίμους ψυχὰς Ἄϊδι προΐαψεν
ἡρώων, αὐτοὺς δὲ ἑλώρια τεῦχε κύνεσσιν
οἰωνοῖσί τε πᾶσι, Διὸς δ' ἐτελείετο βουλή,
ἐξ οὗ δὴ τὰ πρῶτα διαστήτην ἐρίσαντε
Ἀτρεΐδης τε ἄναξ ἀνδρῶν καὶ δῖος Ἀχιλλεύς.

Τίς τάρ σφωε θεῶν ἔριδι ξυνέηκε μάχεσθαι;
Λητοῦς καὶ Διὸς υἱός· ὃ γὰρ βασιλῆϊ χολωθεὶς
νοῦσον ἀνὰ στρατὸν ὄρσε κακήν, ὀλέκοντο δὲ λαοί,
οὕνεκα τὸν Χρύσην ἠτίμασεν ἀρητῆρα
Ἀτρεΐδης·

α 1-21

Ἄνδρα μοι ἔννεπε Μοῦσα πολύτροπον ὃς μάλα πολλὰ
πλάγχθη ἐπεὶ Τροίης ἱερὸν πτολίεθρον ἔπερσε·
πολλῶν δ᾿ ἀνθρώπων ἴδεν ἄστεα καὶ νόον ἔγνω
πολλὰ δ᾿ ὅ γ᾿ ἐν πόντῳ πάθεν ἄλγεα ὃν κατὰ θυμόν
ἀρνύμενος ἥν τε ψυχὴν καὶ νόστον ἑταίρων·
ἀλλ᾿ οὐδ᾿ ὦς ἑτάρους ἐρρύσατο ἱέμενός περ·
αὐτῶν γὰρ σφετέρῃσιν ἀτασθαλίῃσιν ὄλοντο
νήπιοι οἳ κατὰ βοῦς Ὑπερίονος Ἠελίοιο
ἤσθιον· αὐτὰρ ὁ τοῖσιν ἀφείλετο νόστιμον ἦμαρ·
τῶν ἁμόθεν γε θεά θύγατερ Διός εἰπὲ καὶ ἡμῖν.

   ἔνθ᾿ ἄλλοι μὲν πάντες ὅσοι φύγον αἰπὺν ὄλεθρον
οἴκοι ἔσαν πόλεμόν τε πεφευγότες ἠδὲ θάλασσαν·
τὸν δ᾿ οἶον νόστου κεχρημένον ἠδὲ γυναικός
νύμφη πότνι᾿ ἔρυκε Καλυψώ δῖα θεάων
ἐν σπέεσι γλαφυροῖσι λιλαιομένη πόσιν εἶναι·
ἀλλ᾿ ὅτε δὴ ἔτος ἦλθε περιπλομένων ἐνιαυτῶν
τῷ οἱ ἐπεκλώσαντο θεοὶ οἶκόνδε νέεσθαι
εἰς Ἰθάκην οὐδ᾿ ἔνθα πεφυγμένος ἦεν ἀέθλων
καὶ μετὰ οἷσι φίλοισι· θεοὶ δ᾿ ἐλέαιρον ἅπαντες
νόσφι Ποσειδάωνος· ὁ δ᾿ ἀσπερχὲς μενέαινεν
ἀντιθέῳ Ὀδυσῆϊ πάρος ἣν γαῖαν ἱκέσθαι.

A 249

τοῦ καὶ ἀπὸ γλώσσης μέλιτος γλυκίων ῥέεν αὐδή·

Э бля, спиздни-ка про то, как моча Нехилесу Пелиду
Вдарила в будку и дикой пиздою ахейцев накрыла,
Тучу крутых чуваков заебашив к чертям, и трупежник
Всюду валялся, вонючим собакам кишки набивая
И крылопиздящим птицам — так в жопу Крониду вступило —
Сразу, как токо вдвоем обросли друг на друга хуями
Ебырь народов Атрид с Нехилесом опиздрохуенным.

Кто из богов залупил их двоих страхопиздящей распрей?
Зевса с Латоною выблядок. Оебенев на Атрида,
Он злоебучей чумой поебал пол-ахейского войска
Из-за того, что жреца неподъебного Хриса отправил
На хуй Атрид...

Сcушай бля, как там тебя, спиздоболь мне о том хитрожопом,
Кто, разъебав городище троян невъебенное, долго
Хуем болтался туда и сюда по морям, иносранцев
Образ мыслéй проссывал и ебучие крепости видел.
На море до хуя раз едва выбирался из жопы[1],
С кодлою лишь бы своей доебаться живыми до дому,
Да обломался: ведь собственным злым изъебанством накрылись
Выблядки эти, коров ебенящего поверху Солнца
На хуй сожравши; хуй ясный, домой ни хуя не вернулись.
Вот бля про это еще напиздрячь нам чего-нибудь, Муза.

Смерти съебавшись, давно по домам кантовались другие,
Те, что в Аресовой ебле и в море остались живыми;
Только его, исходящего спермою злой на чужбине,
Блядь Калипсо, из пиздатых пиздейшая баба, держала
В долбаных гротах, чтоб ёбырем с ней насовсем оставался.
Даже когда чередой кругопиздящих лет наступило
Время по воле богов неебáной ебать на Итаку,
Даже и там ни хуя пиздецов не съебался, хоть встретил
Дома соблядков своих; давно уже боги хотели
Хуй на него положить, но один Посейдон объебенный
Зверски ебал Одиссея, пока тот домой не припиздил.

Слаще миньета Венерина лился пиздеж из ебала.